Рукавом халата он слегка задел клетку и тут услышал сердитый резкий писк, который издавали потревоженные бабочки. Вот он, шкафчик. Он достал очки ночного видения и надел их. Теперь все вокруг стало зеленым. Он постоял немного, омываемый ласковым бульканьем воды. Властелин тьмы, королева тьмы.

Бабочки, порхавшие по подвалу, оставляли за собой зеленые флуоресцирующие следы, легчайшее дуновение ветерка от их гладящих темноту крыльев касалось его лица.

Он проверил револьвер. Револьвер был заряжен специальными пулями, мягкими, без оболочки. Такие пули сплющиваются при попадании в голову и разносят все вдрызг. Чтоб убить наверняка. Если оно будет стоять и если он выстрелит прямо в голову, направив ствол строго вниз, такая пуля, в отличие от «магнума», вряд ли пробьет нижнюю челюсть. За кожу на груди можно не беспокоиться!

Тихо, осторожно, на полусогнутых ногах, ощущая пальцами с педикюром истертые доски пола, он крался в полной тишине по посыпанному песком полу в той части подвала, где был колодец. Тихо, осторожно, но не слишком медленно. Он не хотел, чтобы собачка на дне ловушки успела учуять его запах и поднять лай.

Вот в зеленом полумраке появился колодец, камни и скрепляющий их раствор, а на нем деревянная крышка. Он четко видел рисунок дерева, из которого была сделана крышка. Он заглянул в колодец, подсвечивая фонарем. Так, вот они. Оно лежало на боку, скрючившись, как огромная креветка. Может быть, спало. Прелесть свернулась калачиком, тесно прижавшись к нему. Кажется, тоже спит. Конечно, она спит, не может быть, чтобы она была мертва!

Голова полностью открыта. Можно было бы выстрелить в шею. Очень соблазнительно, чтобы сохранить волосы. Нет, слишком рискованно.

Мистер Гам засунул крабьи глаза очков еще глубже в дыру колодца. Его револьвер был отлично сбалансирован с небольшим креном в сторону дула. Удивительно целкое оружие. Надо совместить его с инфракрасным лучом. Он тщательно навел револьвер на голову, как раз в то место, где влажные волосы прилипли к виску.

Он так и не понял, что ее разбудило — запах или шорох, — но Прелесть вдруг вскочила, залаяла, завизжала, запрыгала. Кэтрин Мартин тут же повернулась и схватила собачку, накрыв и ее и себя матрасом. Теперь у него перед глазами все поплыло. Он не мог разобрать, где собака, а где Кэтрин. Никак не мог разобрать, потому что в его очках почти полностью теряется глубина и резкость.

Но он видел, что Прелесть прыгает! И понял, что лапка у нее в полном порядке. И еще кое-что он понял: Кэтрин, так же как и он, не способна причинить собачке боль. О-о-ох, прямо камень с души! И по случаю такого разделяемого ими обоими чувства он прострелит ей ноги, а когда она скрючится, разнесет ей башку к чертовой матери! К дьяволу все предосторожности!

Он включил в подвале свет, все лампы до единой. Принес из кладовки мощный прожектор. Он уже полностью овладел собой, к нему вернулся рассудок. По пути через мастерскую открыл кран и пустил воду тонкой струйкой, чтоб потом, когда он начнет работать, не было засора в местах изгиба трубы.

И в тот момент, когда он, готовый приступить к заключительному этапу работы, с прожектором проходил мимо лестницы, у входной двери раздался звонок.

Резкий, режущий ухо звонок. Он остановился в недоумении. Что это значило?

Он не слышал этого звука уже несколько лет, он даже не знал, работает ли звонок вообще. Звонок был установлен так, что его было слышно в разных концах дома — и наверху и внизу. Теперь он уже не звенел, а дребезжал, черный металлический сосок, покрытый пылью. Мистер Гам уставился на него, а он все звонил и звонил. Пыль с него летела во все стороны. Кто-то там упорно жал на кнопку у входа, где висела табличка «Управляющий».

Ладно, позвонит и уйдет.

Мистер Гам установил прожектор.

Но этот кто-то не уходил.

Внизу, в колодце, оно что-то произнесло, но он не обратил никакого внимания. Звонок продолжал верещать, резать слух, словно этот кто-то всем телом навалился на кнопку.

Да, наверное, придется пойти наверх и посмотреть, кто это. Длинноствольный «Питон» не влезал в карман халата, и он положил его на стол в мастерской.

Он уже преодолел половину лестницы, когда звонок звонить перестал. Гам подождал немного. Тишина. Он решил все же глянуть, кто там. Когда он проходил через кухню, кто-то громко забарабанил в заднюю дверь. Гам даже вздрогнул от неожиданности. В кладовке, рядом с задней дверью, лежал дробовик. Мистер Гам помнил, что он заряжен.

Затворив дверь на лестницу, ведущую в подвал, чтобы никто не услышал криков снизу — даже если оно будет вопить во всю мочь, — он пошел к задней двери.

Снова раздался стук. Он приоткрыл дверь, не забыв накинуть предохранительную цепочку.

— Я звонила с парадной двери, но никто так и не вышел, — сказала Клэрис Старлинг. — Я ищу кого-нибудь из родственников миссис Липман. Вы мне не можете помочь?

— Они здесь не живут, — ответил мистер Гам и закрыл дверь. Он пошел было обратно к лестнице в подвал, но в дверь снова забарабанили, на этот раз куда громче.

Он опять приоткрыл дверь, не снимая цепочки.

Молодая женщина тут же сунула ему чуть ли не в лицо свое служебное удостоверение Федеральное бюро расследований.

— Извините, но мне надо с вами поговорить. Мне нужно разыскать кого-нибудь из родственников миссис Липман. Она здесь жила. Пожалуйста, помогите мне.

— Миссис Липман уж лет сто как умерла. И я не знаю никого из ее родственников.

— Может, вы знаете, кто был ее адвокатом? Или вел ее счета? У кого могли сохраниться ее деловые бумаги. Вы сами знали миссис Липман?

— Очень мало. А в чем дело?

— Я расследую обстоятельства смерти Фредрики Биммель. А как вас зовут?

— Джек Гордон.

— Вы были знакомы с Фредрикой Биммель, когда она работала у миссис Липман?

— Нет. Это такая большая, такая толстуха? Может, я ее и видел, не помню точно. Извините, я был с вами резок… Я, видите ли, спал… У миссис Липман был адвокат, у меня, наверное, сохранилась его визитная карточка. Надо поискать. Может, вы зайдете? Тут такой сквозняк, да и моя кошка пулей отсюда выскочит… Лови ее потом.

Он подошел к большому бюро с округлой крышкой, стоявшему в углу кухни, открыл его и принялся копаться в ячейках. Старлинг прошла внутрь и достала из сумки блокнот.

— Ужасная история, — произнес он, продолжая копаться в бумагах. — Как вспомню, прямо мороз по коже. Вы не знаете, они еще никого не нашли?..

— Пока нет. Но расследование идет. Мистер Гордон, вы здесь поселились после смерти миссис Липман?

— Да. — Гам наклонился над бюро, стоя спиной к Старлинг, открыл один из ящиков и принялся в нем копаться.

— А здесь не осталось никаких бумаг? Деловых бумаг, документов?

— Нет, ничего не осталось. А у ФБР есть какая-нибудь версия? Здешняя полиция, кажется, ни о чем и представления не имеет. У вас уже есть какие-нибудь приметы, отпечатки пальцев?

Из складок халата на спине мистера Гама выползла бабочка Мертвая голова. Она остановилась между лопатками, как раз напротив сердца, и поправила крылышки.

Старлинг уронила блокнот в сумку.

Так. Мистер Гам, собственной персоной. Хорошо, что у меня пальто расстегнуто. Надо ему зубы заговорить, а самой как-нибудь добраться до телефона. Нет. Он уже знает, что я из ФБР. Если оставить его хоть на минутку, он ее убьет. Прострелит почки. Как же, дождешься. Как только обнаружат, сразу будут брать. Телефон, где у него телефон? Не вижу. Не в этой комнате. Спросить у него? Набрать номер, а потом — за револьвер. Положить его на пол, лицом вниз. И ждать, пока приедет полиция. Да, так и надо действовать. Вот он поворачивается…

— Вот его карточка, — сказал он. — Там телефон указан.

Взять у него карточку? Ну, нет!

— Отлично! Спасибо, мистер Гордон. От вас можно позвонить?

Он положил карточку на стол, и в этот момент бабочка вспорхнула с его спины, пролетела над головой и села между ними на шкафчик для посуды над раковиной.